– И что думаешь по этому поводу?

– Подобное в его духе, милорд: этот человек даже при смерти будет искать общества распутных женщин.

– Но почему он не вызовет шлюх в покои?

– Есть и ещё одно странной обстоятельство: леди Берхильда в тот вечер тоже отсутствовала.

– Они встречались… – холодная мысль иглой кольнула пожилого лорда

– Нельзя утверждать однозначно, – уклончиво ответил Йорун, – но не исключено. К сожалению, мой человек ничего не смог выведать у хозяйки борделя. Если бы только её допросить – под пытками она скажет правду. Видимо, ей хорошо платят, чтобы держала язык за зубами.

– Или она кого-то боится... Но ведь у Хадугаста что-то есть с моей женой?

– Прошлый раз, три года назад, они расстались в ссоре и с тех пор ни разу не встречались наедине, даже не разговаривали. Либо они до сих пор не помирились, либо просто делают вид.

– Ладно. А как насчёт пленника? Ты не узнал, почему он умер? Никто не приходил в камеру?

– Милорд, человек, которого вы привезли, оказался слишком слаб, его раны в дороге воспалились. Но палача могли подкупить.

– Почему так считаешь?

– Это просто ощущения, милорд. Я пока не нахожу им подтверждений.

– Итак, стило мне отъехать, как Хадугаст отправился на тайную встречу, во время которой моя жена отсутствовала в замке, после чего меня пытались убить. Слишком явное совпадение, не находишь?

– Милорд, ничего нельзя исключать, особенно, если тут замешана Берхильда – её коварству нет предела. Но у нас нет ни малейших доказательств!

– А может, это дело рук Бадагара, и мой брат с ним сговорился? Что-то затевается за моей спиной. Я уверен! Вот только что именно? Почему ты никак не можешь узнать это? Разве я мало плачу? – Ардван чувствовал горечь из-за собственного бессилия. Как бы ни осыпал он деньгами Йоруна и других людей, враги занимаются тем же самым, подкупая слуг и придворных. Контроль над замком уходил из рук.

– Прошу прощения, милорд. Если дадите время…

– Нет у нас времени! Сегодня я уезжаю, а мой дом раздирает вражда и смута!

Слуга, потупившись, промолчал.

– Сделай ещё кое-что, – попросил Ардван. – Продолжай следить за Хадугастом, и, как только поймёшь, что он затевает нечто недоброе, убей его. Только по-тихому и подальше отсюда. А если его кнехты начнут задавать вопросы, пусть и они исчезнут.

– Я всё исполню, милорд, – произнёс Йорун.

Ардван отпустил виночерпия и остался дожидаться рассвета в одиночестве. Вскоре проснулись слуги, они засуетиться по хозяйству, наполняя двор жизнью.

Отъезд был назначен после полудня. В лагере за стенами города люди с самого утра начали сворачивать палатки, готовясь к выступлению. Сам же замок стал похож на муравейник или базарную площадь: слуги знатных катафрактов, проживавших здесь, бегали взад-вперёд, ругались, грузили телеги, которые выстроились вереницей в направлении ворот. Ардван знал, что бедлам этот придётся наблюдать в течение всего похода.

После бессонной ночи навалилась усталость, тем не менее, Ардван предпочёл остаться в гуще событий – одной из главных своих задач он видел в поддержании добрых отношений с вассалами. Ардван обменялся любезностями с несколькими знатными коленопреклонёнными, расспросил барона Тунберта, владевшего территориями на юге графства, о том, как прошла охота на прошлой неделе, а с бароном Геребальдом – высоким, сухопарым воином, приведшим сорок катафрактов, – перекинулся парой слов по поводу необходимого снаряжения в пути. Геребальд, не смотря на статус и богатство, предпочитал аскетизм и неодобрительно относился к предметам роскоши во время военных походов. С этими людьми Ардвану предстояло провести ближайшие месяцы, драться бок о бок, доверяя им собственную жизнь.

На собрание в общем зале явились все капитаны и главные придворные. Мобад-канцлер Гуштесп выглядел очень плохо, его принесли на носилках. Стрелу, попавшую в ногу во время стычки в лесу, смогли извлечь только в замке, но когда её вытащили, канцлеру легче не стало: рана загнила. Теперь оставалось уповать на молитвы и волю Всевидящего. Лаутрат, без которого не проходила ни одна важная встреча, тоже пришёл, его сопровождал капитан отряда монахов-воинов – грозный с виду, пузатый, пожилой солдат по имени Адар. Из графской дружины на собрании присутствовал сэр Эдмунд – он сидел чуть в стороне от остальных, а по правую руку Ардвана расположился Нитхард, с интересом наблюдавший за всем происходящим. Явилась и Берхильда, её серые глаза, как обычно сверлили присутствующих надменным холодом.

Ардван говорил недолго: он отдал последние распоряжения, касающиеся гарнизона, провианта и управления замком, а затем объявил о том, что Нитхард остаётся в качестве наследника и, что все важные вопросы во время своего отсутствия, а в случае смерти Ардвана до наступления совершеннолетия нового графа Нортбриджского, должны решаться на совете троих. Этими тремя оказались сэр Тедгара, барон Адро и Берхильда. На бледном лице графини отразилась неприязнь, когда женщина поняла, что придётся делить власть с двумя придворными более низкого происхождения.

Напоследок Ардван назначил начальником городской стражи сэра Эдмунда, а сэра Сигебальда призвал в поход. Это вызвало удивление у всех присутствующих, но особенно недовольной выглядела Берхильда, которая на сей раз уже не смогла промолчать:

– Как ты можешь менять капитанов за несколько часов до отъезда? – возмутилась она. – Солдаты к этому не готовы, они не знают нового командира.

– Им надо лишь знать, что такова моя воля, – полный негодования взгляд Ардвана встретился с серыми глазами супруги, задавая немой вопрос: как смеет она ставить под сомнение его решения перед подданными? Берхильда какое-то время вызывающе смотрела на мужа, но, в конце концов, отвела взор.

Сигебальд тоже выглядел недовольным, но возражать не решился. Не сильно рад назначению был и сэр Эдмунд – дружинник рвался на поле боя и не желал сидеть в замке.

Ардван уже хотел завершить собрание, как вдруг дверь распахнулась, и в комнату ворвался Хадугаст.

– Что ты делаешь здесь? – сухо спросил Ардван, смотря в разъярённое лицо брата. – Тебе нужен покой.

– Разве я так сильно болен, что не в состоянии присутствовать на собрании?

– Отчего же? Ты, кажется, достаточно здоров даже для посещения борделей, – ехидно ответил граф, наблюдая, как тень испуга пробежала по лицу брата – мимикой тот владел не столь хорошо, как мечом, и Ардван лишь укрепился в подозрениях относительно него, – но здесь тебе не место.

Хадугаст быстро овладел собой:

– Я член семьи, а ты ведёшь со мной, как со слугой. Неужели я столь низок в твоих глазах?

– Слуги тоже члены семьи, Хадугаст. Ты здесь гость и пользуешься моим гостеприимством. Разве я в чём-то отказал тебе?

– Видимо, гостеприимство – это когда тебя пытаются выгнать вон больным и немощным! – процедил сквозь зубы Хадугаст.

«Неужели кто-то из моих людей перестарался и полез на рожон? – подумал Ардван, который не знал о разговоре, произошедшем между Хадугастом и двумя придворными. – За подобное самоуправство надо наказывать».

– Судя по тому, что ты ещё здесь, – сказал он, – накормлен и напоен, а врачи усердно лечат твои раны, обвинения беспочвенны, но ты всё равно приходишь и устраиваешь у всех на виду истерику, будто сварливая баба! Что тебе нужно от меня?

– Уважения! – коленопреклонённый ещё больше разозлился столь уничижительным сравнением.

– Но тогда и ты будь добр проявить уважение к этому дому! – голос лорда сталью зазвенел на весь зал, – Кто дал тебе права вваливаться ко мне без разрешения и что-то требовать? Или тебя не учили, как подобает вести в обществе?

Хадугаста почувствовал себя пристыжённым и присмирел, не желая оказаться в ещё более неловком положении.

– Думаю, тебе стоит отдохнуть, – произнёс Ардван после короткой паузы уже спокойным тоном, – выпей вина, успокойся.

– Ладно, брат, не стану задерживать, – небрежно кинул Хадугаст, глядя исподлобья, – но, как только рана заживёт, и я смогу вновь орудовать мечом, тут же покину твой дом, – слово «твой» коленопреклонённый особенно подчеркнул.